Принадлежал ли он к венским классикам? На этот вопрос до сих пор нет однозначного ответа. Всю свою жизнь он жил и творил в Вене, а умер всего через год после смерти Бетховена. Кто же такой Франц Шуберт, и каково его подлинное место в мире? Ответы на эти вопросы пытается найти Михаил Казиник…

   Михаил Казиник: «Мне кажется, что Шуберт не мост между венскими классиками и романтиками, как это нередко принято считать. Он не венский классик, и не романтик в традиционном шумано-шопеновком понимании. Он – один. Особый…

   Неслучайно когда-то Ганс фон Бюлов определил музыку Шуберта как “божественные длинноты”. В этом можно было бы узреть оттенок негативности, если бы не первое слово – “божественные”. Речь идет об особом созерцании, которое заставляет забыть о времени. Когда мы слышим Шуберта, мы ясно понимаем, что он  получает информацию из какого-то высочайшего неведомого нам источника, что это за пределами земного чувства. Почему я так настаиваю, умоляю, и верю в то, чтобы как можно больше людей приблизилось к великой музыке?.. Прежде всего, потому, что музыка выступает за пределы этого мира, делая человека сопричастным вселенскому началу, высочайшей радости и высочайшему знанию…»

   В программе – музыка Шуберта для медитации и уроки любви от Михаила Казиника…

   «Более неземной музыки трудно себе представить», – говорит Михаил Казиник о Франце Шуберте. Во второй программе о великом классике, вас ждет «самая радостная музыка на свете», напоминающая о Моцарте, а еще – полёт бабочек в райских кущах, песня австрийского крестьянина и многоликая Вена…

   Михаил Казиник: «Вы услышите симфонию, которая завершила цикл из пяти юношеских симфоний Шуберта. Все эти симфонии не драматичны в традиционном понимании – они моцартовские. Ведь Шуберт вызрел как последователь Моцарта, как человек, которому более всех было жутко от того, что ушел Моцарт и ушел Бетховен. Ему было очень важно знать, что они есть, поэтому всё ранее творчество Шуберта – это своего рода реинкарнированный Моцарт. С Моцартом Пятую симфонию роднит еще и то, что она написана в тональности си бемоль мажор. Для не музыкантов замечу – в музыке у каждой тональности (минорной или мажорной) есть параллельная ей тональность (минорная или мажорная) – так сказать, самый близкий родственник. Иными словами, у каждой мажорной тональности есть параллельная минорная тональность, у которой столько же знаков при ключе, и наоборот. Так вот си бемоль мажор шубертовской Пятой симфонии – это параллельная тональность соль минору моцартовской Сороковой. И это не случайно: моцартовская Сороковая симфония написана в миноре, и главная тема, которую все так любят, обладает значительной долей печали, одиночества, осеннего настроения. Да, моцартовская музыка бесконечна и многозначна, там намешано много всего, но всё-таки это печальный соль минор. И вот Шуберт, девятнадцатилетний, еще совсем юный, радостный и гармоничный, пишет музыку, исполненную невероятной радости. Здесь есть элементы и драматизма, но в основном эта музыка поразительно светла и совершенна. Человек не может не стать лучше, услышав эту музыку. Без этой музыки человек другой…»

   В третьей программе о Франце Шуберте Михаил Казиник раскрывает секреты «Форели» и рассказывает о том, почему эта пьеса, преобразившаяся потом в целый квинтет, обрела столь невероятную популярность не только при жизни композитора, но и во всей последующей истории музыки…

   Песня «Форель» (нем. – «Die Forelle») была написана Шубертом на стихи немецкого поэта и музыканта Кристиана Фридриха Даниеля Шубарта. Простейший, но изысканный аккомпанемент обыгрывает, по сути, озорную песенку про рыбную ловлю. «Однако в ней куда больше смысла, чем может показаться на первый взгляд», – убежден Михаил Казиник. Недаром всего через пару лет из этой игривой пьесы родился один из самых известных камерных ансамблей XIX века.

   Михаил Казиник: «После того, как Шуберт написал эту музыку, прошло и сто, и сто пятьдесят лет, а эта песня звучанием всего две с небольшим минуты, стала не только одним из символов творчества композитора, но и вообще символом музыки последних столетий. Шуберт и сам почувствовал, что написал что-то не совсем обычное даже для себя, и через какое-то время создал квинтет – музыку для двух скрипок, альта, виолончели и фортепиано – вошедший в историю под названием «Форельный». Название сочинению дала одна из его частей, представляющая собой вариации на тему ранее написанной песни. Возникает вопрос, почему же Шуберт вновь обратился к ней – довольно редкий случай, когда композитор берет собственную мелодию, проходит с ней через некий отрезок жизни и в конечном итоге пишет одно из самых гениальных творений в области камерной музыки. Зачем Шуберту опять понадобилась эта мелодия?..»